Алексей говорил буднично, словно озвучивал прогноз погоды.
Марина не сразу поняла смысл сказанного. Алексей сидел за столом с самодовольным лицом. Перед ним лежала пачка документов. Он наклонился вперёд, пристально следя за её реакцией.
— Ты шутишь? — Голос дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. — Ты правда думаешь, что можешь забрать то, на что не вложил ни копейки?
Он пожал плечами, чуть склонив голову.
— Закон есть закон, Мариночка. Мы в браке, значит, всё общее.
Его голос был маслянистым, приторно-небрежным. На губах играла тень улыбки, словно он наслаждался этим моментом. Марина заметила, как он машинально теребит край документов —жест, выдающий его скрытую нервозность. Но по сравнению с её внутренней бурей, это было ничто.
А ведь утро того дня началось с такой прекрасной новости. Марине пришло сообщение: «Документы прошли регистрацию. Поздравляю». Она стояла у окна и впервые за долгое время плакала от счастья.
Марина всегда знала, что собственная квартира — это не просто стены, а свобода. Свобода закрыть дверь и оказаться в мире, где не нужно оправдываться, извиняться, угождать. Особенно когда живёшь со свекровью.
Галина Сергеевна, мать её мужа Алексея, была женщиной властной, с чёткими представлениями о том, как должна жить её семья. Каждое утро начиналось с придирок: то Марина слишком громко хлопает дверьми, то не так складывает бельё, то кофе варит не как любит Лёша.
— Доченька, — говорила она особым тоном, в котором забота мешалась с ядом. — Ты бы лучше о будущем подумала, чем о каких-то квартирах. Вон Настенька с пятого уже третьего ждёт, а ты всё о работе.
Марина глотала эти замечания. Работала дизайнером, брала проекты на фрилансе, каждый рубль откладывала. Три года — без отпусков, без ресторанов, без новых вещей. Алексей, её муж, идею квартиры не поддерживал.
— Нам и так хорошо. Мама готовит, убирает, всё под контролем. А ты со своими заморочками.
Но когда риэлтор Ольга позвонила и сказала, что есть идеальный вариант — уютная двушка в новом доме — Марина сорвалась на просмотр. Светлые стены, просторная кухня, вид на парк. И вот теперь квартира была ее. Или уже нет?
Она стояла у кухонного стола, сжимая чашку с давно остывшим чаем. В дальнем углу кухни тихо тикали часы, отсчитывая секунды её прежней жизни. Алексей сидел напротив, лениво постукивая ручкой по стопке бумаг. В его глазах светилось странное, даже наглое спокойствие.
— Всё, что нажито в браке, делится пополам. Это закон, — повторил он.
В соседней комнате раздался приглушённый голос. Галина Сергеевна, свекровь, будто нарочно выбрала момент, чтобы появиться.
— Алексей, ты что, уже всё обсудил? — её голос был мягкий, но в нём скользил ледяной оттенок. Она вошла в кухню, легко опираясь на дверной косяк. В глазах читалось торжество, тщательно замаскированное под сочувствие.
Марина подняла на неё взгляд. Сухие, тонкие губы сжаты в подобие улыбки, осанка прямая, взгляд пристальный, выжидающий.
— Ты знала? — Марина чувствовала, как руки слабеют, и пришлось крепче сжать чашку.
Галина Сергеевна сделала шаг вперёд, медленно, с той уверенной грацией, с какой кошка приближается к своей добыче.
— Дорогая, мы просто заботимся о будущем. Тебе будет проще, если ты согласишься. Без этих… нервов.
Без этих нервов.
Марина невольно рассмеялась, но смех вышел сухим, глухим. Она не верила ни единому слову этой женщины. Они всё спланировали. Обсуждали за её спиной. Алексей знал, что она всё это время копила на квартиру, работала без выходных, откладывала каждую копейку. И теперь, когда цель была достигнута, он решил отобрать её труд, словно это не имело никакого значения.
— Вот как. — Она поставила чашку на стол с глухим стуком. — Значит, ты был со мной ради квартиры?
Алексей усмехнулся, откинувшись на спинку стула.
— Не утрируй. Просто так сложилось. — Он говорил расслабленно, но его пальцы всё так же нервно барабанили по столу.
Марина медленно вдохнула, ощущая, как в ней растёт гнев. Не вспыльчивый, не тот, что заставляет кричать и бить посуду, а холодный, выжигающий изнутри.
Она посмотрела на документы. Чужие буквы, чужие решения. Их будто бы писали без её участия, будто бы она была просто пустым местом.
— Ты ведь понимаешь, что я так просто этого не оставлю? — наконец, сказала она, глядя ему прямо в глаза.
Алексей усмехнулся. Но в уголках его глаз мелькнуло что-то… Сомнение?
Марина не двигалась. В этот момент она поняла, что эти люди — её муж, его мать — всегда смотрели на неё как на чужую. Она была в их доме временной гостьей, и теперь её просто выталкивали за порог.
Но они ошиблись. Она не собиралась уходить с пустыми руками.
На следующий день она взяла отпуск и начала действовать. Её план был прост: бороться.
Первым делом — банк.
— Выписки за последние три года. Всё, что связано с этим счётом, — её голос звучал ровно, но в глазах было напряжение.
— Конечно, минуточку, — молодой сотрудник неловко зашуршал бумагами, прежде чем скрыться в недрах офиса.
Марина не отводила взгляда от стола, заставляя себя не думать о том, как Алексей наверняка уже празднует будущую «победу». Спустя двадцать минут она уже держала в руках документ с подтверждением: ни одной копейки семейных денег. Всё — её собственные средства. Все деньги на квартиру были из наследства дедушки, которые она хранила на этом счете.
Следующая остановка — встреча с юристом. В кабинете было душно, пахло кофе и бумагами.
— Ваша позиция сильная, — юрист медленно пролистал документы. — Наследство — это личное имущество. А тут документы о том, что все расходы по ремонту также были оплачены с личного счёта.
— Но они будут давить, — сказала Марина, разминая пальцы.
— Пусть давят. У них нет законных оснований, только эмоции. А у нас с вами — факты.
Она вышла из офиса с твёрдой уверенностью. Последние дни Марина провела за встречами, звонками, сбором договоров от клиентов. Все они охотно шли ей навстречу: подписывали, предоставляли чеки, заверяли документы.
Наступил день суда. У входа в здание её ждала целая делегация. Алексей с безупречно приглаженными волосами, Галина Сергеевна, сжимающая сумку, и несколько их подруг, одетых так, будто шли не в суд, а на званый вечер.
Одна из них, Елена Петровна, нотариус на пенсии, сделала шаг вперёд, ласково улыбаясь:
— Может, договоримся? — голос её был гладким, почти певучим. — Отдашь Лёше половину и разойдёмся мирно.
Марина посмотрела на неё, склонила голову, будто раздумывая над предложением. Потом крепче сжала папку и, не сказав ни слова, прошла мимо.
В зале заседаний было прохладно, пахло бумагами и старой мебелью. Алексей сидел расслабленно, покачивая ногой. Когда Марина вошла, он бросил на неё самодовольный взгляд и усмехнулся.
Судья появился в зале, лёгкий шум стих.
— Рассматривается дело о разделе имущества, — раздался его низкий голос.
Марина спокойно встала, её голос был твёрдым:
— Ваша честь, в соответствии с законом, имущество, приобретённое во время брака на средства от продажи квартиры, полученной в порядке наследования, разделу не подлежит. Вот документы на наследство, а также подтверждение, что ремонт оплачен из личных средств.
Предоставленные суду банковские выписки, договоры с клиентами, квитанции на стройматериалы говорили сами за себя.
В зале повисла тишина.
Алексей напрягся, руки сжались в кулаки. Его адвокат нахмурился, судорожно перелистывая страницы дела. Галина Сергеевна нервно пригладила волосы.
— Но ведь… — начал было Алексей, но голос его прозвучал не так уверенно, как раньше.
Судья внимательно изучал документы.
— Вы утверждаете, что квартира была куплена на совместные средства? — спросил он, подняв взгляд.
— Да, мы… — Алексей заметно нервничал. Он взглянул на мать, но та лишь молча опустила глаза.
— Здесь нет ни одного подтверждения ваших слов, — судья холодно посмотрел на него. — Согласно представленным доказательствам, имущество действительно принадлежит истице.
Алексей открыл рот, но промолчал. Галина Сергеевна побледнела.
— Суд постановляет: в разделе квартиры отказать. Исковые требования ответчика отклонить.
На улице было холодно, но Марине казалось, что она дышит полной грудью впервые за долгое время. Она замедлила шаг, остановилась и взглянула на небо. Серые облака медленно плыли над городом, закрывая солнце, но для Марины этот день был ярким и светлым.
Позади раздавались приглушённые голоса. Алексей говорил с матерью. Тон его был злым, раздражённым, но ей уже было всё равно.
— Я тебе говорил, — зло бросил он. — Она упрямая.
— Не говори глупостей, — тихо, но жёстко ответила Галина Сергеевна. — Нужно было договариваться.
Марина закрыла глаза, вдохнула глубже. Нет. Никаких «договариваться». Они давно сделали свой выбор. Она – свой.
Она не оглянулась.
Вечером она сидела в своей квартире, окружённая звуками нового, свободного пространства. Тишина больше не была гнетущей. Она была лёгкой, спокойной, родной. В чашке остывал мятный чай, его мягкий аромат наполнял комнату.
На экране телефона мигало имя свекрови.
Несколько секунд Марина просто смотрела на него, а потом нажала кнопку «заблокировать». Больше никаких разговоров, оправданий и попыток что-то объяснить. Всё уже было сказано. Они сделали всё возможное, чтобы выбить из её рук даже ту небольшую победу, что ей досталась. Но она выиграла. Не суд – себя. Своё право на жизнь без них.
Через полгода она встретила Галину Сергеевну в супермаркете.
— Мариша, а мы тут часто тебя вспоминаем… — голос свекрови был наигранно мягким, а в глазах читалась пытливая оценивающая нотка.
Марина подняла на неё взгляд, посмотрела, улыбнулась. В этой улыбке не было ни злобы, ни презрения. Только лёгкость.
Она прошла мимо.
Иногда лучший ответ — его отсутствие.
А лучшая месть — собственное счастье.