— Отвяжи уже, — раздражённо бросила золовка, — он ведь твой муж, вот и ухаживай за ним сама. У меня и без парализованного брата проблем хватает!
— Бесстыжая ты, Ирина! — не выдержала Ольга. — Я просто попросила присмотреть за Сергеем, пока я в командировке. А ты? Что ты сделала? Едва не бросила его в больнице одного, а потом ещё и компрессор продала — тот самый, который ему на время аварии оставили! Сволочь ты, Ирка! Это из-за тебя Серёжа чуть не погиб!
Ольга молча наблюдала, как её муж Сергей всё глубже уходит под влияние своей сестры, Ирины. «Гарпия», как мысленно называла её Ольга, находила для брата «неотложные дела» каждый день. Причём задания были такие, что легко могли подождать или их можно было поручить кому угодно — только не Сергею.
Но Ирине удобнее было дергать родного брата, зная, что он ей никогда не откажет.
У неё был особенный талант — выбирать самые несвоевременные моменты для своих просьб. Когда у Сергея и Ольги были запланированы выходные, когда они уже выехали за город, когда им, наконец, удалось выделить время друг для друга — звонил телефон:
— Серёж, привет… Тут такое дело… — начинала она со своим противно-нежным голоском, и Ольга сразу понимала: вечер испорчен.
Сергей, будто околдованный, бросал всё и мчался к сестре. Ольга пыталась говорить с ним, объяснять, что у них тоже есть своя жизнь, свои планы, свои отношения. Но Сергей лишь отмахивался:
— Она же моя сестра. Я не могу её бросить.
— Послушай же меня, наконец! — просила Ольга, когда в очередной раз отменился важный семейный вечер. — Мы же договаривались! Я так ждала этого дня рождения у Натальи. Ты мог бы поехать к Ирине завтра.
— Оль, ну перестань, — сердито отвечал Сергей. — Она же не просто так просит. Дело важное.
— Что может быть таким важным? — не выдержала Ольга. — Может, снова сломала ноготь и срочно нужен лак?
— Не говори так, — осадил её Сергей. — Ты её просто не понимаешь.
— Да я её прекрасно понимаю! — воскликнула Ольга. — Она просто тобой манипулирует!
Сергей промолчал, лишь тяжело вздохнул и ушёл. В тот вечер Ольга отправилась к подруге одна — её муж опять ускакал к сестре.
В роковой день они собирались на дачу к её родителям. Сергей уже завел машину, когда раздался звонок:
— Привет, Серёж! Мне нужно кое-что привезти. Поможешь?
Ольга закатила глаза.
— Ирина, мы уже выезжаем. Завтра не сможешь?
— Серёж, ну что тебе стоит? Очень важно. Просто быстро съездишь — и назад.
Сергей замялся. Ольга чувствовала, как внутри всё закипает.
— Ладно, сейчас буду, — сказал он.
— Ты обещал! — сорвалась Ольга. — Мы же договорились!
— Ну что я могу сделать? — пожал плечами Сергей. — Она же просит…
Ольга молча вышла из машины и пошла домой. Она чувствовала, что больше не может терпеть. Устала бороться за внимание, за уважение, за нормальные отношения.
Через несколько часов раздался звонок. Голос Сергея звучал странно:
— Оль… я… попал в аварию…
Кровь застыла в жилах.
— Что случилось? — спросила она дрожащим голосом.
— Ехал к Ирине… в меня врезались… Я в больнице…
Ольга собралась и помчалась к нему. Диагноз был страшным — повреждение позвоночника.
— Как это произошло? — спросила она, оставшись с мужем наедине.
— Я спешил… хотел успеть отвезти Ире…
— Что отвезти?! — выкрикнула Ольга. — Что такое важное, что ты чуть не убил себя?
Сергей опустил глаза.
— Корм для коз… Продают рядом с её домом… Оль… прости…
Ольга развернулась и выскочила из палаты. Руки дрожали, когда она набирала номер Ирины. Гудки. Молчание. Никто не отвечал. В отчаянии она позвонила своей сестре, чтобы та передала новость. Через некоторое время сестра перезвонила:
— Еле дозвонилась. Реакция была странной. Будто ей всё равно.
Прошло четыре часа — целых четыре часа, прежде чем Ирина появилась в больнице. Четыре часа, за которые можно было приехать дважды, даже трижды. Она объяснила своё опоздание доением коз.
Ольга смотрела на неё, с трудом сдерживая желание ударить. Ирина постояла, немного поплакала, и собралась уходить.
— Куда? — не выдержала Ольга. — Его еще не перевели, анализы делают.
— Мне надо домой, — ответила Ирина. — Козы, внуки…
— Хоть бы воды принесла, — прошептала Ольга.
Ирина промолчала и ушла. Ольга осталась одна. Андрей, друг Сергея, вызвался посидеть с ним, пока она сбегает в магазин.
Работа позволяла Ольге работать удалённо, но офис всё же требовал внимания. Однако первую неделю после аварии она не могла оставить Сергея. Жила в больнице — сначала на коридоре, потом в палате. После второй операции его перевели.
На ни одну из операций Ирина не явилась. У неё были козы. И внуки — старшей девочке 19, средней — 17, младшему — 15. «Не оставишь одних», говорила Ирина. Хотя все давно уже взрослые.
А между тем, когда умерла её дочь — мать этих троих детей — Ирина даже не пришла к ней в больницу. Только Ольга побывала там. Сергей был в командировке. На похоронах Ирина оправдывалась, что не могла взять отпуск. Но Ольга знала правду: Ирина просто не хотела тратить время на умирающую дочь.
Через пару дней после аварии Ирина создала группу в чате под названием «Родня». Ольга в неё не вошла — хотя была женой Сергея уже 25 лет. Зачем? Чтобы показать, кто здесь главная? Чтобы лишний раз напомнить, что Ольга — чужая? Или просто ради вредности?
Телефон Сергея был у Ольги. Она знала его пароль — как и он знал её. Не из недоверия, а на случай, если понадобится помощь.
Во время первой операции, пока Сергей был в реанимации, Ольга чувствовала себя раздавленной. Поддержку оказали друзья — Андрей и Михаил. Они помогали перекладывать Сергея, спускать вниз, поднимать обратно. В больнице было не хватка медперсонала, и любая помощь шла на вес золота.
Ирина не звонила. Не интересовалась состоянием брата. Только молилась в своей группе — рассылала картинки с церковными иконами. Но живого участия не проявила.
Потом кто-то из группы сообщил ей, что операция прошла. И тут же полетели сообщения:
— Спасибо всем за молитвы! Благодарю господа — мой брат выкарабкался!
Ольге переслали эти строки. Она чуть зубы не обломала от злости. Конечно, благодаря молитвам! Не врачи, не операция, а её благочестие!
На второй день после аварии врач сказал Ольге страшное:
— Подготовьтесь. Скорее всего, он не будет ходить. Мы сделаем всё возможное, но…
Ольга держалась, старалась скрывать страх от Сергея. Улыбалась, поддерживала, говорила, что всё образуется. Но стоило ей выйти на улицу — слёзы рвались наружу. Однажды прямо на парковке она упала на колени и разрыдала. Прохожие не остались равнодушными — кто дал воды, кто протянул платочек. Расспрашивать не стали. Всё и так было ясно.
А Ирина в это время писала своему брату:
«Доброе утро! Чудесного дня!» — и добавляла картинку с улыбающимся зайцем.
Ольга сжимала телефон в руках, не в силах понять: как можно быть такой бесчувственной? Почему она не рядом? Почему не предлагает помощь?
Финансово Ирина тоже не проявила участия. Ни разу не предложила поддержать лечение. А сбережения семьи стремительно таяли. За неделю ушло почти сто тысяч. А впереди — реабилитация, лекарства, дополнительные обследования. Нужно было работать.
После второй операции Ольга поняла: нужно говорить прямо. Она собралась с силами и начала разговор осторожно, но твёрдо:
— Серёж, мне надо выходить на работу. Наш запас не резиновый.
Сергей помолчал, потом спросил:
— И что ты предлагаешь?
— Чтобы твоя сестра приходила к тебе днём, а я буду ночевать здесь. На выходных тоже останусь с тобой.
Уговорить Ирину было непросто. Она находила тысячи причин, почему «не может»: козы, внуки, усталость, плохое самочувствие. Но Ольга не отступала. Она прекрасно понимала: если помощи от золовки не будет, ей придётся выбирать между работой и уходом за мужем. А она не хотела терять ни то, ни другое.
В конце концов, Ирина согласилась. Правда, её «помощь» оказалась странной, мягко говоря. Каждый день она приносила Сергею всего одну пол-литровую баночку бульона, будто он был недоедающим пациентом, а не человеком, получающим полноценное питание. Больничная еда была даже лучше, чем в некоторых ресторанах, а Ольга старалась добавлять домашнее — вкусное, горячее, сытное. Но Ирина, видимо, решила показать, как много она «делает», ограничившись жалкими 500 мл жидкости.
Ольга молча наблюдала эту сцену. Хотелось и рассмеяться от абсурда, и заплакать от горечи. Словно специально делала это — чтобы подчеркнуть: мол, вот как я жертвую собой ради родного брата.
— Спасибо, конечно, — пытался быть вежливым Сергей, — но меня здесь нормально кормят. У меня и так всё есть.
— А ты неблагодарный, Серёга! — обиженно надулась Ирина. — Я корячусь, готовлю, а ты нос воротишь!
И при этом она не упускала случая похвалиться перед родственниками, сколько времени проводит в больнице, как тяжело ей приходится, как она «выгорает». А «уход» заключался в минимуме: вынести судно, подать воды, вызвать медсестру. Если же Сергею нужно было в туалет — звали Ольгу.
Прошла неделя, и Ирина заявила:
— Я устала.
Ольга даже не удивилась. Она давно знала: сестра Сергея не привыкла к реальной заботе. Ей хватило пары дней, чтобы убедить себя — «я сделала достаточно».
Как-то Ольга написала Ирине:
«Может, племянники могли бы заглянуть к Серёже? Он всегда о них заботился. Им можно было бы купить какие-нибудь лекарства из аптеки — мелочь, а приятно».
Ирина ответила быстро:
«Хорошо, напиши, что купить».
Ольга надеялась, что намёка хватит. Ведь дело было не в таблетках, а в том, чтобы молодые люди пришли, поддержали дядю. Через три часа в палату вошла Ирина. Одна.
— А где племянники? — не сдержалась Ольга.
— А с кем мне приходить? — наивно удивилась золовка.
Ольга сухо повторила:
— Лекарства ты и сама могла купить. А где дети? Почему любимого дядю не навестили?
— У них дела, — без тени смущения отмахнулась Ирина.
— Какие такие «дела»? — с сарказмом спросила Ольга.
— Ну… Старшая боится жары, только утром и вечером выходит. Средняя до сих пор боится больниц — после смерти матери вообще к врачам не подойдёт. Младший что-то говорил, но я забыла.
— Всё ясно, — процедила Ольга, — вам не до него.
Ирина проигнорировала её слова и принялась жаловаться, как ей тяжело, как она устала, как много времени тратит на больницу. Ольга молчала, с трудом сдерживая гнев. Она знала: спор бесполезен. Но ей было больно. За Сергея. За его доброту, которая теперь осталась без ответа.
На следующий день, словно совесть их всё-таки кольнула, средняя племянница вместе с младшим братом всё-таки приехали. Потом ещё раз заглянул один из них. А вот старшая — за целых три месяца — так и не нашла сил.
Незадолго до аварии Серёжа праздновал день рождения. Его сын сделал ему дорогой подарок — большой компрессор, о котором тот давно мечтал. Временно его оставили у Ирины. А она, воспользовавшись моментом, продала технику, а деньги — потратила на своё. Когда Ольга узнала об этом, даже не стала устраивать скандал — сил не было.
Сын Сергея служил в армии. Родители скрывали от него случившееся — боялись, что парень сорвётся, убежит из части. Тем более что операция прошла успешно, и врачи уже начали поднимать Сергея на ноги.
Но сын настаивал:
— Ему понравилось? — спрашивал он по телефону. — Сделайте фото, покажите хотя бы!
Мучаясь, Ольга наконец набрала сына и всё рассказала. Он молча выслушал. Затем повесил трубку. А через пару часов пришло сообщение:
— Я еду.
Ольга перезвонила:
— Куда ты едешь?
— Домой, — просто ответил сын.
Она не могла поверить. Её ребёнок — несмотря на службу, несмотря на расстояние — бросал всё и приезжал к отцу. А племянники, которых просили хотя бы раз заглянуть, находили сотни отговорок. Ирина — золовка — уходила раньше Ольги, потому что ей нужно было доить коз .
Через два месяца после аварии на Ольгу обрушилось новое горе — умер сын её старшей сестры. Мальчики были почти ровесниками, росли как братья, вместе провели детство. Их семья была раздавлена скоропостижной потерей. Ольга сразу же собралась к сестре — выражать соболезнования, помогать с подготовкой к похоронам.
К тому времени её сын вернулся в часть, Сергея оставить было некому. С сожалением, но Ольга позвонила Ирине:
— Ир, мне нужно уехать на несколько дней. У моей сестры умер сын. Мне нужно быть рядом. Не могла бы ты посидеть с Серёжей? Хотя бы два-три дня. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
— Жаль, конечно, — сухо отозвалась Ирина. — Но ты что-то хочешь от меня? Если думаешь, что я поеду к твоей сестре — забудь. У меня внуки, кто за ними смотреть будет? Да и коз доить надо.
— Я не об этом, — сдержанно ответила Ольга. — Просто поприсмотри за Серёжей, пока меня не будет.
— А что, кроме меня, никого нет? — в голосе зазвучало раздражение. — У меня и так дел невпроворот. Козы, внуки. Почему именно сейчас у тебя «срочные» похороны?
— Это мой племянник, Ира, — с усилием произнесла Ольга. — Я должна быть там. Но я скоро вернусь.
— Тогда давай так: утро — похороны, вечер — обратно, — не унималась Ирина. — Я могу с Серёгой посидеть пару часов. А больше — не обещаю.
Ольга уже давно была на пределе из-за поведения золовки, но впервые за несколько месяцев не выдержала и дала волю накопившемуся раздражению.
— У тебя вообще совесть есть? Слышишь себя? У меня погиб племянник, я должна быть рядом с сестрой! Я всё свободное время трачу на то, чтобы быть с Серёжей. А ты где? В больнице тебя почти не видно — приходишь на пару часов и сразу убегаешь домой к своим козам и внукам. Неужели нельзя три дня оставить их одних? Твоя старшая внучка уже взрослая, не может подоить коз? Младшая почти совершеннолетняя — не сможет покормить младшего брата? Как дискотеки — они взрослые, а как помочь по хозяйству — детям не объяснишь. И ещё скажи спасибо, что я тебе прошлая выходка с компрессором не придала значения. Могла бы и в суд подать!
— Ладно, ладно, — примирительно ответила Ирина, — посижу с Серёжей. Попрошу соседку присмотреть за хозяйством. Езжай спокойно, только договоримся: максимум на три дня. Больше не смогу — дом в деревне надолго не оставишь, всё разворуют. У нас тут такой народ…
Ольга уехала к сестре. Вечером она позвонила мужу и узнала, что Ирина действительно приходила, но пробыла всего час.
— Кто-то ей позвонил, сказал, что дети какие-то проблемы устроили, вот она и ушла. Обещала завтра заглянуть. Оль, не переживай, я сам справлюсь. Если что, позову медсестру. У тебя и так хватает забот.
Но Ольга не удержалась и сама набрала Ирину. Та вела себя вызывающе и даже не понимала, в чём дело.
— Почему ты на меня кричишь? — возмущалась она, — у меня тоже жизнь не сахар! Это не мой муж, в конце концов! Думаешь, я должна круглыми сутками у него торчать? Если не справляешься — найми сиделку! Ты же обеспечена, работаешь хорошо. Или денег жалко? Перестань меня дергать — у меня своих проблем выше крыши. Одна коза сбежала, верёвку порвала. Я её пол-поля искала, еле нашла, в болото могла провалиться!
— Ты просто…, — не выдержала Ольга, — другого слова не могу подобрать! Больше не смей подходить ни ко мне, ни к Серёже! Я его вытяну, поверь. Родного человека в беде не брошу. Если услышу, что ты ему звонишь или просишь чего-то — получишь по полной. Приеду в твою деревню и выдеру тебя за косы. Хватит терпеть — терпелка лопнула!
— Ах, напугала, — ядовито отозвалась Ирина, — кто ты такая, чтобы запрещать моему брату со мной разговаривать? Да кто ты вообще?! Заткнись и не выпендривайся! А лучше сама смотри, чтобы я к тебе не приехала — мало тогда не покажется!
После этого разговора между женщинами больше не было. Ирина, представив дело так, будто это она пострадала, вообще перестала навещать брата. Лишь спустя какое-то время Сергей понял, что Ольга была права: сестра много лет использовала их, а когда стало трудно — отвернулась.
Ольга совершила практически невозможное — помогла мужу восстановиться после тяжёлых травм. На это ушло три года, огромные деньги и масса сил. Сергей теперь ходит, пусть и с небольшой хромотой, и Ольга этому безмерно рада. Недавно она купила ему машину. Карьера дальнобойщика закончилась, но Сергей не хочет сидеть без дела — он начал работать таксистом. Общение с сестрой свелось к минимуму — только звонки. Ирина дважды пыталась снова «сесть ему на шею», но Сергей резко пресёк любые попытки манипуляций. Он заявил, что больше не будет обслуживать ни её, ни её детей.
Разумеется, во всём этом виноватой осталась Ольга — именно так Ирина рассказывает всем родным и знакомым. По её словам, невестка — змея подколодная — настроила брата против неё. Но Ольге давно наплевать на сплетни. Пусть говорит, если ей от этого станет легче.