Марина втянула голову в плечи, стараясь спрятаться от резкого зимнего ветра, но вдруг почувствовала — за ней кто-то идёт. Обернувшись, она заметила женщину в ярком платке и расписном сарафане, которая быстро сокращала расстояние между ними.
«Цыганка», — промелькнуло у неё в голове, и Марина невольно ускорила шаг, надеясь избежать разговора. Но женщина не собиралась отставать.
— Постой, милая! — цыганка ловко настигла её и схватила за край пальто. — Не спеши, зря не тревожу. У меня для тебя слово есть.
— Что вам нужно? Отпустите! — Марина попыталась вырваться, но хватка оказалась неожиданно крепкой.
Женщина внимательно посмотрела ей в глаза, и голос её понизился почти до шёпота:
— Вижу я… что сердце твоё разбито. Душа — поломана. Город этот тебя не принимает. Ты чужая здесь. Слышишь? Беда тебя ждёт. То, что случилось раньше, покажется тебе радостью по сравнениюю с тем, что будет. Уходи. Пока не поздно.
Наконец Марине удалось высвободиться. Она почти побежала прочь, не оборачиваясь. Сердце билось так, будто хотело выскочить из груди — не столько от страха, сколько от того, что слова цыганки задели что-то глубоко внутри.
Дома, в холодной комнате, где даже одеяло не могло согреть, Марина долго не могла уснуть. Мысли о странной встрече кружились в голове, как осенние листья под порывами ветра.
«Откуда она знала, что я не местная? Как догадалась про то, что со мной произошло?.. Может, правда всё это — про их дар? И если да, тогда получается… она говорила правду?»
Холод из углов комнаты казался живым. Квартира была маленькой, голой, почти без мебели. Денег на большее не было — еле сводили концы с концами. Но они надеялись — когда-нибудь станет легче.
Из воспоминаний вынырнул образ любимого мужчины. Михаила.
Они встретились давно, ещё в родном городке. Тогда Марина работала в массажном салоне, а Миша приехал в командировку — сорвал спину на новом месте работы. Его друг посоветовал обратиться именно к ней.
С первого взгляда между ними проскочило что-то невидимое, но сильное. Словно они уже знали друг друга, только забыли.
С каждым днём их связь становилась крепче. Миша обнимал Марину так, будто хотел защитить от всего мира. А она чувствовала себя в его объятиях самой любимой и нужной.
Со временем она узнала: отношения с семьёй у него напряжённые. Родители были в прошлом, и он не желал возвращаться туда ни ногой. Он честно предупредил: на свадьбу своих родных звать не будет. Марина не возражала — она видела, как больно ему вспоминать детство.
— Они могут показаться нормальными, — говорил он, глядя в окно, — но я-то знаю, какие они на самом деле. Не стоит им доверять.
Он замолкал, собираясь с мыслями, и продолжал:
— Мама никогда меня не любила. Только упрёки, удары, обвинения… А потом ещё и рассказы про то, какой плохой мой отец. Я повёлся на это годы, пока сам не увидел его снова.
Миша усмехнулся горько:
— Отец вернулся из заграницы, забрал меня, и тогда я понял: все эти годы он мне помогал. Переводы, деньги — всё было. Только мама их тратила на старшую сестру от первого брака.
Марина гладила его по плечу, чувствуя, как напрягаются мышцы при каждом воспоминании.
— Иногда ночью я просыпался и слушал, как дышит отец, — говорил он тихо. — Не верил, что это реальность. Будто сон, из которого вот-вот проснёшься и услышишь её голос за стенкой.
— Бедный мой, — шептала она, прижимаясь к нему. — Жаль, что тебе так досталось.
— Зато теперь ты рядом, — он провёл рукой по её волосам. — И я счастлив. Люблю тебя.
— И я тебя, Мишка.
Поначалу он боялся заводить детей. Считал, что его прошлое может сделать его плохим отцом. Но когда он впервые взял на руки Личку, всё изменилось. Его жизнь стала вращаться вокруг этой крошечной жизни.
Марина смотрела на него и улыбалась. Она знала: он станет хорошим отцом. Он был создан для этого.
После Лизы родился Макарчик. А через полтора года Марина узнала, что беременна в третий раз. На этот раз сомнения были: жили тесно, денег не хватало, двухкомнатная квартира, доставшаяся от бабушки, явно не справлялась с растущей семьёй.
— Родим ребёнка! — воодушевлённо сказал Миша. — У нас всё будет хорошо. Деньги — дело наживное. А вот переезд — вот он, ключ к лучшей жизни. У меня в родном городе трёшка досталась от отца. Поедем!
Он опустился перед ней на колени, взял руки в свои:
— Поверь, там нам всем будет лучше. Дети в садик, ты спокойно вынашиваешь малыша, а я обеспечу вас всем, что нужно.
Его уверенность была заразительной. Марина поверила. Решила — действительно, в новом месте начнётся новая, счастливая глава.
И в самом деле — первое время всё шло как нельзя лучше. Дети устроились в сад, Марина записалась в женскую консультацию, Миша устроился на хорошую работу. Жизнь текла спокойно, размеренно.
Муж сдерживал своё слово. Он заботился, поддерживал, делал всё возможное. Вечерами они вместе готовили ужин, смеялись, строили планы. Марина чувствовала себя счастливой. Ей казалось, что так будет всегда.
Но, как часто бывает, счастье оказалось хрупким.
А потом, как будто злая судьба решила испытать семью на прочность, начались неприятности. Вначале Марину положили в больницу — чтобы сохранить беременность и не родить раньше времени. Затем Мишу неожиданно уволили, без объяснений, и ему пришлось буквально бегать по собеседованиям, чтобы обеспечить лечение маленького ребёнка, которому требовалась дорогостоящая медицинская помощь.
Произошло ещё множество мелких, но тяжёлых ударов. Однако вместе они всё выдержали. Старшая дочь пошла в школу, Миша нашёл новую работу, и казалось, что жизнь снова стабилизировалась. Всё должно было стать лучше.
Но внезапно — словно гром среди ясного неба — случилось страшное: Миша погиб.
Марина чувствовала, будто весь мир рухнул в одно мгновение. Она не могла дышать, не могла жить. Он был её сердцем, её опорой, её любовью. Без него она осталась одна, как дерево без корней.
Его нашли в парке — человек в кустах, избитый и без признаков жизни. Кто напал, так и не установили. Помощь пришла слишком поздно.
На похоронах Марина стояла в стороне от всех, чёрная от горя. Детей она оставила дома — не хотела, чтобы они видели это. Родные со стороны её семьи не приехали, хотя она им звонила. Присутствовали лишь друзья, коллеги, те, кто действительно скорбел вместе с ней.
Первые месяцы были самыми тяжёлыми. Дети часто просыпались ночью, звали отца. Финансовые трудности росли, как снежный ком. Однажды ей позвонили и прямо предупредили: если она не освободит квартиру, то может «получить по полной».
Они выживали как могли. Со временем боль стала чуть дальше, а забота о детях заняла её целиком. И вот тогда-то, выходя с первого рабочего дня, она снова встретила ту самую цыганку, которая когда-то предупреждала её об опасности.
И только сейчас Марина поняла: слова женщины были пророческими.
Утром следующего дня раздался звонок.
— Алло?
— Мариночка? Это ты? — голос был старческим, но уверенным.
— Да. А кто говорит?
— Это Надежда, мама Миши. — Пауза. — Я бы хотела тебя увидеть. Посмотреть на внуков. Поговорить.
Марина помолчала, переваривая услышанное.
— Хорошо. Когда удобно?
— Приезжайте сегодня в шесть. Устроит?
— Ладно. Диктуйте адрес.
Марина знала, что муж не поддерживал связь с семьёй, поэтому не питала иллюзий насчёт их встречи. Но ради детей, ради возможного прощения или хотя бы понимания, она согласилась.
Детей она оставила у соседки, старушки, которая частенько помогала в хозяйстве. Не хотела, чтобы они присутствовали при этой беседе.
Дверь открыла худая женщина с лицом, изборождённым годами и жизнью.
— Заходи, не чужие же мы люди, — сказала она с натянутой улыбкой.
Марина вошла. Её усадили за стол, где уже стоял чай. Женщина начала осторожно:
— Прости, что не была на похоронах. Болела сильно, даже в больнице лежала. А почему ты без детей?
— Они заболели, — соврала Марина, не желая раскрывать истинную причину.
— Жалость какая… Ну да ладно. Мариночка, я хотела поговорить. Как у вас дела? Трудно одной? Если нужна помощь — мы можем помочь. Хоть с переездом.
— С переездом? — настороженно переспросила Марина.
— Ну да, в твой родной город, — добавила женщина с небрежностью, которая показалась Марине нарочитой.
— Но я не собираюсь никуда уезжать.
— А где же ты планируешь жить? — в голосе свекрови мелькнула издёвка.
Тогда Марина поняла. Именно эти люди стояли за выселением из квартиры. Только теперь она узнала в них тех, кто пытался сломить её.
В этот момент в комнату вошла другая женщина с подносом в руках. У Мариной перехватило дыхание — она сразу узнала в ней ту самую цыганку, которая предупреждала её много месяцев назад.
«Получается, это была игра, правила которой знали все, кроме меня», — промелькнуло у неё в голове.
— Это моя дочь, Лена, — представила женщину свекровь.
— Вам больше подошло бы цыганское имя, — тихо произнесла Марина, вставая.
Больше она не осталась ни на минуту. Попрощавшись с холодной вежливостью, она вышла, чувствуя, как внутри закипает вопрос: зачем всё это?
Дома она рассказала обо всём соседке. Та посоветовала обратиться к юристу. Марина последовала совету — и узнала важное: Миша оставил ей квартиру. Просто завещание ещё не вступило в силу. Теперь всё стало ясно — родственники пытались избавиться от неё, чтобы получить наследство.
На встрече с ними в офисе юриста Марина предъявила документы, чётко и спокойно сообщила, что если давление на семью продолжится, она обратится в правоохранительные органы.
В тот день ей досталось немало колкостей, обвинений, клеветы. Но Марина оставалась невозмутимой. Главное — она защитила своих детей. Отстояла своё. Не сломалась. Не позволила им забрать дом, который оставил ей Миша.
А родственники, как и подобает тем, кто проиграл, остались ни с чем.
Позже, вечером, Марина сидела на диване, глядя в окно. Во дворе играли дети — весёлые, живые, смеющиеся. Она держала фотографию Миши в руках и шептала:
— Спасибо тебе, любимый. Ты позаботился о нас даже после смерти. Может быть, цыганка и права — нам нужно вернуться домой. Но уже по своему решению. А не потому, что нас прогнали.
Она посмотрела на сына и дочь. Улыбнулась.
— Мы справились. Мы выстояли. И будем жить. Ради тебя. Ради нас.