Через четыре года после смерти жены я снова стоял у алтаря, готовый сказать «да» Карине — женщине, которая помогла мне найти свет после потери. В часовне горели свечи, пахло свежими цветами. Мой 13-летний сын Тимофей тихо сидел на первой скамье. Всё казалось правильным. До того момента, пока голос Тима не прорезал тишину, как только я поднял фату с лица Карины.
— Папа, подожди! Посмотри на её плечо!
В зале наступила мёртвая тишина. Все взгляды устремились сначала на Тима, потом на Карину. Я последовал за его взглядом — и увидел родимое пятно на её плече: светло-коричневое, в форме бабочки. Я уже видел его раньше, но Тимофей увидел в нём кое-что другое.
— В моём классе есть девочка, Эмма, — проговорил он дрожащим голосом. — У неё такое же пятно. Та же форма. То же место. Я читал, что такие родинки могут передаваться по наследству.
Я повернулся к Карине, ошеломлённый. Её тело напряглось, лицо побледнело.
— Я должна тебе кое-что сказать, — произнесла она.
Священник предложил приостановить церемонию, но Карина настояла: будет говорить сейчас.
— Когда мне было восемнадцать, у меня родилась дочь. Я не была готова. Отдала её на усыновление. У неё было такое же родимое пятно.
По залу прокатился вздох. У меня в голове всё смешалось. Карина, женщина, на которой я собирался жениться, скрыла, что у неё есть дочь — и, возможно, эта девочка учится в классе моего сына. Я спросил, почему она ничего не сказала.
— Мне было стыдно, — прошептала она. — И страшно. Я думала, ты уйдёшь.
Мы всё-таки закончили церемонию, но радости не было. Позже я расспросил Тима об Эмме.
— Её “родители” выглядят старыми, — сказал он. — Почти как бабушка с дедушкой.
Я повернулся к Карине. В голове пронеслась мысль:
— Это могли быть твои родители?
Карина снова побледнела.
— Они хотели оставить её себе. А я отказалась. После родов уехала за границу. Мы тогда перестали общаться.
На следующий день мы поехали к её родителям. Они не видели Карину много лет. Когда она задала вопрос, мать заплакала.
— Мы нашли её в детском доме после того, как ты уехала, — признался отец. — Не могли оставить её одну.
Карина не могла вымолвить ни слова.
— Она знает, кто я?
— Она знает, что её удочерили, — ответил отец. — И знает, что ты её биологическая мать. Мы всегда надеялись, что ты вернёшься.
Карина умоляла об одной встрече:
— Пожалуйста. Я должна всё исправить.
Родители согласились, но попросили немного времени подготовить Эмму.
Карина почти не спала всю неделю. Ходила по дому ночами, репетировала, что скажет. Тимофей удивил меня: он стал её главным союзником.
— Эмма — классная, — сказал он. — Она хорошо решает задачи. И у неё твоя улыбка.
Назначили встречу. Эмма пришла настороженной, но заинтересованной.
— Я знаю, кто вы, — сказала она просто. — Бабушка с дедушкой показывали мне фотографии. Вы всё ещё их дочь. И я всё ещё ваша, даже если вы не смогли меня оставить.
Карина опустилась перед ней на колени.
— Я ничего не прошу. Просто хочу тебя узнать, если ты позволишь.
Эмма улыбнулась.
— Я не против. Тем более я уже знаю Тима. Он… сносный. Для мальчика.
Я смотрел на них — Карину, Эмму, Тимофея и родителей Карины — и видел, как из разбитого они начали собирать что-то новое. Семьи не всегда складываются так, как мы ждём. Иногда они рушатся — чтобы потом снова найти друг друга. А когда это случается, это почти чудо.